Вус О. В. ЭСКИ–КЕРМЕН ИЛИ КУТ–ЭЛИ? О РАННЕМ ЭТАПЕ ИСТОРИИ ГОТСКО-ВИЗАНТИЙСКОЙ КРЕПОСТИ «КУТ» В ГОРАХ ЮГО–ЗАПАДНОГО КРЫМА

В первой трети VI в. Юго–Западный Крым стал местом проведения беспрецедентных военно–инженерных мероприятий, инициированных императором Византии Юстинианом Великим (527—565). Второй этап этих мероприятий начался в 570–х годах при Юстине II Младшем (565—578), в связи с ожидавшимся нападением Тюркского каганата. В относительно короткий срок в горах Юго–Западного Крыма («стране Дори») византийские инженеры возвели фортификации разного типа и назначения: «длинные стены», дозорно–сторожевые комплексы, и крупные опорные крепости (фрурионы).

Среди ученых до сих пор продолжаются дискуссии о правильной идентификации этих оборонительных сооружений. Автор статьи анализирует военно-инженерную составляющую горной крепости Эски–Кермен и утверждает¸ что в VI в. она носила название «Кут», впоследствии измененное на «Кут–Эли». Ее гарнизон состоял из военных союзников Византии — готов и алан «страны Дори».

Ключевые слова: Византия, Юго–Западный Крым, «страна Дори», готы, крепость, Эски–Кермен (Кут).

ESKI–KERMEN OR KUT–ELI? ON THE EARLY STAGE OF THE HISTORY OF THE GOTHIC–BYZANTINE FORTRESS “KUT” IN THE MOUNTAINS OF THE SOUTH–WESTERN CRIMEA

Vus Oleh

The first third of the 6th century was marked by unprecedented military & engineering campaigns initiated by the Byzantine Emperor Justinian the Great (527—565) in the South–Western Crimea. The second phase of these activities began in the 570s under Justin II the Younger (565—578), due to the expected attack by the Turkic Khaganate. In a relatively short time, Byzantine engineers built fortifications of various types and intended uses in the mountains of the south–western Crimea (the “Dori Land”): “long walls”, watchtowers, and large strongholds (frurions).

Scientists are still debating the correct identification of a number of fortifications. The author of the study analyses the military & engineering component of the Eski–Kermen mountain fortress and claims that back in the 6th century it was called “Kut”, eventually changed to “Kut–Eli”. Its garrison consisted of the Goths and Alans of the “Dori Land”, the military allies of Byzantium.

Key words: Byzantium, South-Western Crimea, “Dori Land”, Goths, Eski–Kermen (Kut).

ЕСКІ–КЕРМЕН ЧИ КУТ–ЕЛІ? ЩОДО РАННЬОГО ЕТАПУ ІСТОРІЇ ГОТСЬКО–ВІЗАНТІЙСЬКОЇ ФОРТЕЦІ «КУТ» У ГОРАХ ПІВДЕННО–ЗАХІДНОГО КРИМУ

Вус Олег Володимирович

У першій третині VI ст. Південно–Західний Крим став місцем проведення безпрецедентних військово–інженерних заходів, ініційованих імператором Візантії Юстиніаном Великим (527—565). Другий етап цих заходів розпочався у 570–х роках за Юстина II Молодшого (565—578), у зв’язку із очікуваним нападом Тюркського каганату. У відносно короткий строк у горах Південно–Західного Криму («країні Дорі») візантійські інженери звели фортифікації різного типу та призначення: «довгі стіни», дозорно–спостережні комплекси, та великі опорні фортеці (фруріони).

Серед вчених до сих пір точаться дискусії щодо правильної ідентифікації низки оборонних споруд. Автор дослідження аналізує військово-інженерну складову гірської фортеці Ескі–Кермен та стверджує, що у VI ст. вона мала назву «Кут», з часом змінену на «Кут–Елі». Її гарнізон складався з військових союзників Візантії — готів та аланів «країни Дорі».

Ключові слова: Візантія, Південно–Західний Крим, «країна Дорі», готи, Ескі–Кермен (Кут).

Одним из наиболее загадочных средневековых оборонительных комплексов в Крымских горах является городище Эски–Кермен (крымскотат. «Старая крепость»), которое находится в 12 км к юго-западу от г. Бахчисарая, в Бахчисарайском районе АР Крым[1].

 В 1578 г. об Эски–Кермене впервые сообщил польский посол в Крымском ханстве Мартин Броневский. В «Описании Татарии» он отметил, что «недалеко от Манкопа [городище Мангуп–Кале — О. В.],… лежит древний город и крепость, но ни турки ни татары, ни даже сами греки не знают его имени. Известно только, что он погиб во время греческих князей, о которых в этих местах рассказывают много дурного об их ужасных преступлениях против Бога и людей. На каменной горе, на которой расположен город, с удивительным искусством высечены в скале дома, которых следы еще явно видны, не смотря на то, что место это совершенно поросло лесом. Храм, украшенный мраморными и серпентиновыми колоннами, уже разрушился, но обломки его свидетельствуют о прежней славе и роскоши города» [Броневский 1867: 344].

По мнению И. А. Баранова, А. А. Васильева и Н. И. Репникова в раннем средневековье «Старая крепость» именовалась Доросом [Баранов 1990: 57—58; Репников 1932: 134—150; Vasiliev 1936: 72]. Однако известно и другое название укрепления — Черкес–Кермен [ Боданинский 1935: 81—87]. По версии А. Г. Герцена, древнее название Эски–Кермена — Куттелей [Герцен 1993: 62]. Впервые это наименование (Koutteley) приводится П. И. Кеппеном и Ш. Монтандоном еще в XIX в. [Кеппен 1837: 260; Montandon 1834: 226]. Той же версии придерживается и А. К. Шапошников, который полагает, что в раннем средневековье «Эски–Кермен иначе именовался Кут–Телей» [Шапошников 2005: 42].

Что может означать этот ойконим?

По мнению Х.–Ф. Байера, крымскотат. «кут теле» переводится как «язык кутов», то есть, дословно, «куттеле» — это «кутоязычный» [Байер 2003: 465]. Народ готов в древности обозначал себя как gutþiuda; производная форма в единственном числе — gauts (гот) [Гухман 1958: 265; Holthausen 1934 (2002): 40. 36]. О том, что таврические готы называли себя именно так — гутами (или кутами) — сообщил бывший оруженосец Иоганн Шильтбергер, в начале XV в. обнаруживший в Крымских горах Kuthia sprauch — «язык Готии» [Байер 2001: 232—234]. В таком случае следует признать, что ойконим «Куттелей» не является истинным наименованием крепости. Он лишь указывает на то, что когда–то за оборонительными стенами  Эски–Кермена и в его округе проживало «готоязычное» население.

По–видимому, ближе всех подошел к разгадке названия крепости И. Л. Белянский. По его мнению, ойконим Кут–Телей являлся родоплеменным названием.  Исследователь отмечал, что «в ойконимах Крыма компонент эль (1 — люди, народ; 2 — край, местность) обычно стоит в конце и имеет аффикс притяжательности — и (отсюда эли), а родовое имя при этом ставится в именительном падеже: Черкез–Эли, Шейх–Эли, Ана–Эли, Барак–Эли» [Белянский, Усеинов 2010: 154—155]. Поэтому можем предположить, что записанный Ш. Монтандоном в XIX в. ойконим «Koutteley» на самом деле звучал как «Кут–Эли», что дословно переводится с крымскотат. как «местность (город), населенный готами» — «Готская крепость».

В связи с этим привлекает внимание любопытный пассаж из письма хазарского царя Иосифа бен Аарона сановнику Кордовского халифата Хасдаи ибн Шапруту, где перечисляются западные владения Хазарского каганата, и города, принадлежавшие хазарам в Крыму в середине X в.[2] Среди них выделяются «Кут» и «Манк–т», то есть, городище Мангуп–Кале, руины которого находятся всего в пяти километрах от Эски–Кермена. Вероятно, истинным названием «Старой крепости» является средневековый ойконим Кут (впоследствии Кут–Эли), в точности донесший до нас информацию о некогда населявших его людях.

Городище Эски–Кермен (Кут, Кут–Эли) расположено на плато «столовой» горы, и со всех сторон окружено скальными обрывами высотой до 30 м. Длина столовой горы — 1040 м. Наибольшая ширина — от 170 до 200 м, высота — около 400 м. В плане гора вытянута в направлении «Север — Юг». С запада и востока ее обходят глубокие балки — Джурла и Джан–Казы (или Текме–Таш). К северу от городища балки сходятся в узкий горный проход длиной 750 м. Через это дефиле древние пути выводили через Мекензиевы горы к Херсону, и в долину р. Бельбек между Внешней и Внутренней грядами Крымских гор. К югу от «Старой крепости» располагается пологий склон возвышенности Бильдеран, который заканчивается обрывом над долинами Кара–Коба и Шули. Отсюда, из Шульской долины, еще один путь по кратчайшему маршруту выводил к Херсону и в Инкерманскую долину.

В 1979 г. в конце ущелья Текме–Таш В. Л. Мыц открыл остатки ранневизантийской «длинной стены», аналогичной «стене», обнаруженной в 1984 г. в ущелье Каралез под Мангупом [Мыц 1991: 27, 69]. Не вызывает сомнений, что эски–керменское дефиле имело в древности стратегическое значение, и потому строительство в нем защитного рубежа было делом первостепенной важности для ромеев. Важным ускорителем этого процесса могли быть слухи о приближающейся угрозе в лице непобедимых тюркютов, в 576 г. сокрушивших византийские укрепления на Боспоре. Таким образом, сооружая мощный опорный узел, запиравший горный проход, имперские военачальники пытались надежно прикрыть ближние подступы к Херсону.

Отметим, что крепость Кут (Эски–Кермен) не была единственным византийским укреплением в этой местности. В нескольких километрах к северу, на хребте Узун–Сырт, ромеи возвели небольшой (но важный) дозорно-наблюдательный пункт — кастеллум Сиваг–Кермен, оборона которого дополнялась «длинной стеной» в балке Йолана [Вус 2018: 123—130]. По нашему мнению, эти фортификационные сооружения были составляющими единого оборонительного комплекса; они создавались по единому замыслу, в один промежуток времени, и, вероятно, одним и тем же коллективом военных инженеров[3].

Но в отличие от крохотного кастеллума, городище Эски–Кермен поражает своими размерами. Площадь внутри его крепостных стен достигает 8,5 га (точнее, 81 500 кв. м) [Репников 1932: 107].  Система инженерной обороны очень сложна. Кроме природной защиты в виде отвесных скальных обрывов, внешний периметр был надежно защищен передовой стеной (протейхизмой), башнями, основными стенами, и тридцатью боевыми пещерными казематами.

Самым мощным в крепости был южный оборонительный комплекс. С юга на плато Эски–Кермена ведет извилистый путь, полностью высеченный в скале. Этот путь состоит из нескольких маршей (участков), которые делают резкие повороты почти на 360 градусов, поднимаясь к воротам. Перед самими воротами и верхним (третьим) маршем дороги была возведена протейхизма — передовая оборонительная стена. Таким образом, последний марш проходил между протейхизмой и материковой скалой, вследствие чего здесь образовывалось защищенное пространство — перибол.

Кроме того, на верхнем марше дороги выявлены остатки двух передовых ворот, которые перекрывали путь к главным воротам крепости, и две боевых площадки, обведенных каменным парапетом. Здесь же, почти напротив главных ворот, была выстроена небольшая пентагональная башня, значительно усиливавшая оборону протейхизмы и всей дороги в целом.

Отметим, что в центре проезжей части третьего марша, перед самым поворотом к главным воротам крепости имеется противотаранный порог. Этот порог имеет форму прямоугольника. Его высота — 0,3 м, ширина — 0,6—0,8 м, длина — 1,2 м. Назначение порога было двояким: с одной стороны, он дополнительно укреплял полотно промежуточных ворот; с другой — затруднял попытки штурмующего противника подвести к главным воротам таранные устройства.

Над всем южным оборонительным комплексом господствовала большая прямоугольная башня, в древности увенчанная зубцами. Ее размеры составляли 10,4×7,2 м [Мыц 1991: 41]. В высоту башня достигала не менее 7 м, а толщина стен равнялась 2 м [Веймарн 1958: 19—21]. До нашего времени от нее сохранились лишь вырубки на скальной поверхности под фундамент, что дает четкое представление о главном элементе обороны ворот Эски–Кермена.

Вход в крепость проходил прямо под прямоугольной башней и представлял собою длинный проездной туннель, полностью высеченный в скале. В нем оборудовались ворота, имевшие арочное перекрытие. Ширина ворот составляла 2,7—3 м, а высота — около 4 м [Мыц 1991: 43].

Ворота были двустворчатыми и открывались внутрь. Запирал их мощный деревянный брус, концы которого заводились в стены туннеля (сохранились пазы). Перед воротами Эски–Кермена можно увидеть вырезы в скале для укладки дополнительной защиты — мощных деревянных балок, в промежутки между которыми засыпался щебень. Таким образом, ворота крепости получали дополнительную защиту.

В целом устройство проездного туннеля и ворот Эски–Кермена аналогично проездному туннелю и воротам ранневизантийской крепости Каламита, что позволяет сделать вывод об одновременности их постройки. Вероятно, обе крепости сооружались по схожему замыслу одним и тем же коллективом инженеров.

Постепенно поднимаясь на поверхность, туннель переходил в главную улицу шириной до 2,5 м, которая через все городище выводила на центральную площадь к господствующей архитектурной доминанте — трехнефной трехапсидной базилике (23,6×13,4 м), возведенной в конце VI — начале VII вв. [Айбабин 2004: 178; Могаричев 2014: 201].  От площади с базиликой главная улица вела дальше, по направлению к северной калитке.

Заметим, что кроме главных ворот, в Эски–Кермене имелось трое малых ворот: восточная, северная и западная калитки. К ним можно было подняться по высеченным в скале лестницам.

В скальном массиве слева и справа от главных ворот воины гарнизона высекли подземные казематы разного назначения. Левый каземат, разделенный на две камеры, был боевым: он служил для обстрела противника, попавшего в «мертвое пространство» под обрывами, и который не мог быть поражен с иных позиций. Кроме того, защитники каземата визуально контролировали все марши дороги и часть балки Джурла. Всего на Эски–Кермене выявлено до 30 боевых пещерных казематов ранневизантийского периода.

Следует отметить, что южный оборонительный комплекс Эски–Кермена представлял собой сложную систему защиты, в которую входили разнообразные наземные и подземные сооружения (протейхизма, перибол, противотаранный порог, открытые боевые площадки, пентагональная и прямоугольная надвратная башни, пещерные казематы), разнесенные в несколько ярусов по высоте. Такая организация инженерной обороны была характерна для ранневизантийских крепостей не только в горах Таврики, но и на Балканах, Закавказье и Месопотамии [Бобчев 1961: 103—145; Lawurence 1983: 185—209; Lauffray 1983: 21, 142, 145, 147, 149. Fig. 5; Воронов, Бгажба 1987: 117, 118. Рис. 3].

В северо–западном и северо–восточном направлениях от южного оборонительного узла ромеи возвели основные боевые стены. В ходе исследований 1928—1929 гг. (проводил Н. И. Репников) была открыта ранневизантийская куртина длиной 72 м [Репников 1932: 115]. Ученые выяснили, что перед сооружением стены мастера вначале высекали в толще материковой скалы специальные «постели», а затем укладывали в них нижний ряд обтесанных блоков известняка (opus quadratum). Средний размер блоков — 0,5×0,7×1 м, хотя на западном участке обороны некоторые из них достигали в длину 3,1 м [Веймарн 1958: 9, 44].

По структуре стена состояла из трех слоев: двух панцирей (внешнего и внутреннего) и забутовки между ними. Для каждого боевого панциря высекалась отдельная «постель»; в состав внутренней забутовки входил мелкий колотый камень и известковый раствор без примеси песка.

На восточном фланге обороны часть ранневизантийской стены полностью сохранилась, что дало возможность Н. И. Репникову реконструировать внешний вид укреплений. Было установлено, что в этом месте стена состояла из пяти горизонтальных рядов каменных блоков (регулярная кладка — opus reticulatum), сверху перекрытых шестым рядом — плоскими плитами известняка размером 1×2×0,35 м. Высота куртины колебалась от 2,8 до 3,2 м, что является совершенно достаточным, если учесть многометровые обрывы внизу. Вместе с тем, толщина боевой стены достигала 1,7 м. По мнению Н. И. Репникова, в данном случае это допустимо; в целом такая толщина стен соответствовала требованиям античных инженерных трактатов, авторы которых предполагали лишь на открытых ровных местах доводить толщину до полного максимума — 10 локтей (4,6 м) [Репников 1932: 184—185; Philon de Byzance 1886: §III, 1—2].

Восточный фланг обороны Эски–Кермена хорошо укрепила сама природа, «построившая» здесь множество скальных мысов — своеобразных «башен». Византийские инженеры творчески использовали эту особенность рельефа и превратили природные «башни» в локальные оборонительные узлы. Крепостные стены на восточном фланге обороны сооружались от мыса до мыса, и там, где без них было невозможно обойтись: для перекрытия расщелин в скалах и защиты калитки. С поверхности плато на скальные мысы вели высеченные в камне лестницы. Обведенные каменным парапетом верхние площадки «башен» были приспособлены для установки боевых метательных машин. В нижних ярусах «башен» высекались пещерные казематы, причем их амбразуры располагались так, чтобы держать под обстрелом «мертвое» пространство под скальными мысами.

Показательным в этом отношении является пещерный каземат №4, расположенный в 40 м от главных ворот крепости. Скала, в которой он находится, имеет эллипсовидную в плане форму размером 6×15 м. В верхней части мыса строителями была высечена площадка размером 1,5×3 м, и окружена защитным парапетом. Площадка имеет амбразуру (точнее, сектор обстрела) для настильной стрельбы из баллисты, и лестницу, ведущую вниз, к двум боевым казематам. В правом каземате (4×4 м) сохранились бойницы для стрельбы из луков, и большие амбразуры на уровне пола для сбрасывания на атакующего противника крупных камней. Левое помещение, несмотря на сильные разрушения, сохранило следы таких же инженерных элементов.

В архивном отчете Н. И. Репникова сохранилась запись о том, что «до осеннего землетрясения 1927 г. на западном склоне городища выдавалась кладка из крупных тесаных квадров, прикрытых массивными плитами сверху. Конструкция и местоположение указывали, что в них должно видеть остаток крепостной стены. … В связи с землетрясением в данном участке Эски–Кермена произошел обвал культурного пласта, а часть каменной кладки рухнула в долину» [Репников 1929: 46—47].

Западный участок обороны был оборудован аналогично восточному флангу, но со своими особенностями. В 300 м севернее главных ворот Эски–Кермена находился участок крепостной стены длиной 25 м. Стоявшие in situ каменные блоки внутреннего панциря имели размеры 0,45×0,84×3,1 м, 0,4×0,8×1,28 м, 0,4×0,93×1,8 м, и т. д. Блоки были правильной формы и тщательно подогнаны друг к другу. Толщина стены составляла 1,7 м. На мостовой «военной» улицы, поверхность которой современна крепостной стене, была найдена керамика V—VI вв. Кроме стен, на вершинах скальных мысов ромеи возвели настоящие башни (не менее четырех) [Репников 1932: 186—187]. До нашего времени от башен сохранились только вырубленные в камне «постели» и остатки строительного раствора. Все башни были квадратной в плане формы.

В начале XXI в. исследования оборонительных сооружений Эски–Кермена были возобновлены[4]. В 2005—2007 гг. экспедиция Крымского отделения Института археологии НАН Украины под руководством А. И. Айбабина изучала ранневизантийскую стену на восточном участке. Было установлено, что ее внешняя облицовка сложена из хорошо обтесанных прямоугольных блоков известняка и скреплена раствором из извести и песка. Нижние ряды внешнего панциря лежали в специально вырубленных «постелях». Размеры блоков колебались от 0,8×0,6×0,8 м до 2,3×0,6×0,8 м. Внутренний панцирь также был сооружен из хорошо обтесанных прямоугольных известняковых блоков разных размеров. При этом блоки ставились не в «постель», а на предварительно подготовленную поверхность скалы. Размеры крупных блоков — 1,9×0,6×0,6 м, малых блоков — 0,8×0,6×0,7 м. Щели шириной 0,15—0,2 м между торцами верхних блоков и скальными склонами замазывались раствором из извести и песка [Айбабин 2007: 129—135].

Сверху стена была перекрыта большими прямоугольными плитами 1,6—1,8×1×0,5 м. При этом, высота стены и количество рядов кладки зависели от рельефа поверхности материковой скалы. Наибольшая высота стен с внешней стороны достигала 3,6 м. Высота стены с внутренней стороны до верхней поверхности плит перекрытия составляла 2,4—2,6 м.  На зачищенных плитах перекрытия каких–либо следов парапета не обнаружено. А. И. Айбабин предположил, что поскольку в стене отсутствуют бойницы, то возможно, гарнизон крепости контролировал склоны плато не только из пещерных казематов, но и с перекрытия стен [Айбабин 2007: 129—135, Рис. 15, 7—8; Айбабин 2009: 62].

По мнению Д. Л. Талиса, «на плитах перекрытия выкладывался зубчатый парапет шириной 0,5—0,6 м, за которым, стоя на этих же плитах, располагались защитники крепости» [Талис 1974: 93]. В целом, структура оборонительных стен Эски–Кермен аналогична структуре стен многих ранневизантийских фортификаций [Lassus 1981: 13—16, 26—30, 90, 92, 162; Foss, Winfield 1986: 25—27, 240], а некоторые отличия свидетельствуют о попытках инженеров адаптировать возводимые сооружения к конкретным местным условиям.

В северной части городища, на отдельном скальном массиве, располагался передовой дозорный комплекс. Чтобы попасть на него с Эски–Кермена, необходимо было пройти через высеченный в скале туннель и укрепленную калитку. Часть боевого пути была вырублена в скале. С восточной стороны его прикрывал парапет, а в конце — сложная защитная система из деревянных конструкций. Таким образом, между основным массивом горы и скалой–останцем оборудовался своеобразный «коридор смерти» [Вус 2010: 236—237].

Подъем на дозорный комплекс охраняли два боевых каземата, оборудованных внутри высеченного в скале туннеля. В правом борту туннеля высекались амбразуры, с помощью которых защитники комплекса контролировали «мертвое» пространство у его подножия. На поверхности скалы следы укреплений не прослеживаются. Внешний периметр верхней площадки был обведен лишь деревянными перилами, страховавшими защитников крепости от падения вниз.

Среди раннесредневековых сооружений Эски–Кермена сохранился уникальный подземный гидротехнический комплекс. Этот комплекс, полностью высеченный в материковой скале, находится на восточном участке обороны. В его состав входят: открытая площадка (с четырехугольным люком), пещерный боевой каземат с амбразурами, крутая лестница (шесть маршей; 95 ступенек) и каптажная галерея длиной 10 м, в которой накапливалась питьевая вода. Максимальный запас воды в галерее мог достигать 75 куб. м [Веймарн 1958: 35].

По ходу верхнего марша лестницы в скале был вырублен боевой каземат с тремя амбразурами, обращенными в сторону обрыва. Здесь находились воины охраны, сторожившие вход в подземный комплекс. В древности он имел деревянную коробку и дверь. Между маршами лестницы есть площадки, оборудованные световыми окнами. Между четвертым и пятым маршами в стене колодца сделан пролом, из–за чего он стал абсолютно непригоден для использования в случае длительной осады.

Кстати, никаких вспомогательных средств здесь не предусматривалось: воду на поверхность люди выносили исключительно на себе. В мирное время гарнизон использовал воду, поступавшую по керамическому водопроводу (длиной 4 км) из урочища Бильдеран. Хотя точное время постройки гидротехнического комплекса неизвестно, можем предположить, что автор идеи его устройства входил в группу военных инженеров, возводивших крепость в VI в.

На случай долговременной осады защитники Эски–Кермена накапливали запасы продовольствия. В разных местах городища вблизи оборонительных сооружений было открыто множество зерновых ям. Так, на западном фланге укреплений, возле пещерного каземата, контролировавшего дорогу, обнаружены пифосы, смещавшие до 500 литров зерна каждый. Эти емкости, вмещавшие тысячи центнеров, составляли один из важнейших элементов инфраструктуры крепости. В случае длительной осады многочисленные зернохранилища обеспечивали мирному населению округи хорошую сохранность продовольствия. [Вус 2010: 237].

Необходимо отметить, что в случае нападения на Эски–Кермене могло разместиться не только мирное население окрестных долин с имуществом, но и значительное число воинов. Только этим можно объяснить устройство в крепости сразу четырех ворот. Они были необходимы в единственном случае: для организации одномоментного выхода войск и нанесения быстрого и неожиданного для противника удара с разных направлений.

Вероятно, в раннем средневековье боевая деятельность гарнизона проходила под руководством офицеров, переведенных в Таврику из метрополии. К такому выводу приводит анализ артефактов, обнаруженных в ходе раскопок. Так, при исследовании восточного оборонительного участка Эски–Кермена была найдена бронзовая подвязная фибула (длиной 7,2 см) с имитацией знака отличия почетного консула. Такая фибула могла принадлежать только служившему в крепости старшему офицеру [Айбабин 2009: 63—65]. Подобные фибулы неоднократно находили внутри башен и возле стен византийских крепостей на Балканах.

Кто же защищал крепость в ранневизантийскую эпоху? Из кого состоял гарнизон Эски–Кермена?

В ходе исследований средневекового некрополя на южном и юго-восточном склонах горы было установлено, что гарнизон крепости набирался среди военных союзников Византии — готов и алан «страны Дори». А. И. Айбабин подчеркивает «схожесть черепов из погребальных сооружений Эски–Кермена … с аланскими и сарматскими краниологическими сериями» и констатирует, что «в антропологических материалах Эски–Кермена есть примесь североевропейской долихокранной расы» [Айбабин 1987: 193—194], то есть, германцев. Именно эти люди и являлись носителями Kuthia sprauch — «языка Готии», впоследствии обнаруженного в Юго–Западном Крыму Иоганном Шильтбергером.

Во многих захоронениях археологами найдены элементы геральдических наборов поясов, что четко указывает на профессию погребенных — при жизни они были воинами. Основная масса их захоронений датируется второй половиной VI — первой половиной VII вв. [Айбабин 1999: 91, 93; Айбабин 2004: 177]. Это свидетельствует о том, что алано–готские федераты дислоцировались на Эски–Кермене еще до нашествия тюркютов в 570–х годах. Потомки этих федератов (говорившие на языке своих германских предков) проживали здесь до самого конца XIV в. Об этом свидетельствует средневековое название крепости — Кут–Эли — навсегда сохранившее память о готском населении округи.

Можем констатировать, что Кут (Эски–Кермен) был первоклассной опорной крепостью. Построенный ромеями в середине — второй половине VI в., оборонительный комплекс надежно обеспечил защиту дальних подступов к Херсону,  дислокацию войск союзников и безопасность гото–аланского населения в случае нашествия кочевников. В результате предпринятых в последней четверти VI в. усилий, с возведением на вершинах Внутренней гряды Крымских гор крупных опорных и малых дозорных крепостей, на карте полуострова четко обозначилась граница дуката–«лимитона» — хорошо защищенной пограничной области Византии в Юго-Западном Крыму.

ИСТОЧНИКИ

Айбабин А.И. Могильники Крыма IV—VII вв. // Материалы к этнической истории Крыма. Киев: Наук. думка, 1987. С. 164—199.

Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь: ДАР, 1999.

Айбабин А.И. Византийская крепость на горе Эски-Кермен в Крыму // Россия—Крым—Балканы: диалог культур: Научные доклады международной конференции. Екатеринбург: Волот, 2004. С. 175—179.

 Айбабин А.И. Проблемы хронологии византийской крепости на плато Эски–Кермен // МАИЭТ. 2007. Вып. XIII. С. 129–150.

Айбабин А.И. Ранневизантийские воинские фибулы с подвязной ножкой из Юго–Западного Крыма // АДСВ. 2009. Вып. 39. С. 60—70.

Байер Х.–Ф. Идеология, показанная на примере отрицания значительной роли готов в Крыму, отрицания их иконопочитания во время иконоборчества и перенесения их епископии на Нижний Дунай // АДСВ. 2003. Вып. 34. С. 452—481.

Байер Х.–Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург, 2001.

Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово–маяцкая культура). Киев: Наук. думка, 1990.

Белянский И.Л., Усеинов С.М. Словарь ойконимов Крыма // Топонимика Крыма 2010: Сборник статей памяти И.Л. Белянского. Симферополь: Универсум, 2010. С. 153—300.

Бобчев С.Н. Крепостните кули с издаден остьр ръб и значението им за укрепяването на антични градове // ИАИ. 1961. T. XXIV. С. 103—145.

Боданинский У.А. Черкес–Керменское укрепление «Кыз-Кулле» по разведкам 1933 г. // ИГАИМК. 1935. Вып. 117. С. 81—87.

Броневский Мартин. Описание Татарии (Tartariae descriptio) // ЗООИД. 1867. Т. 6. С. 333—367.

Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски–Кермена (Опыт реконструкции) // ИАСК. 1958. С. 7—54.

Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х. Крепость Цибилиум — один из узлов кавказского лимеса Юстиниановской эпохи // ВВ. 1987. Т. 48. С. 116—132.

Вус О.В. Кастеллум Сиваг–Кермен — пограничная крепость Византии в Юго–Западной Таврике // Стародавнє Причорномор’я. Вип. XII. Одеса, 2018. С. 123—130.

Вус О.В. Оборонна доктрина Візантії у Північному Причорномор’ї: інженерний захист Таврики та Боспора в кінці IV — на початку VII ст. Львів: Тріада Плюс, 2010.

Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993. С. 58—66.

Кеппен П.И. О древностях Южного берега и гор Таврических / Крымский сборник. СПб, 1837.

Коковцов П. К. Еврейско–хазарская переписка в Х в. Л., 1932.

Могаричев Ю.М. Средневековый Крым (VI — середина XIII в.): история, религия, культура. Симферополь: Бизнес-Информ, 2014.

Мыц В.Л. Укрепления Таврики X—XV вв. Киев: Наук. думка, 1991.

Репников Н.И. Отчет Н.И. Репникова о раскопках в Эски–Кермене в 1929 г. // Рукописный архив ИИМК РАН, 1929. Ф. 2. Оп. 1. Д. 214. Л. 46—47.

Репников Н.И. Эски–Кермен в свете археологических разведок 1928—1929 гг. // ИГАИМК. 1932. Т. 12. Вып. 1—8. С. 107—152.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго–Западного Крыма как исторический источник // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М., 1974. С. 84—113.

Шапошников А.К. Indoarica в Северном Причерноморье // Вопросы языкознания. 2005. Вып. 5: сентябрь—октябрь. С. 30—67.

Holthausen F. Gotisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1934 (2002).

Foss C., Winfield D. Byzantine fortifications: an introduction. Pretoria, 1986.

Montandon Сн. Guide du voyageur en Crimée. Odessa, 1834.

Lassus J. La forteresse Byzantine de Thamugadi. Fouilles à Timgad 1938—1956. Paris, 1981.

Lauffray J. Halabiyya-Zenobia place forte du limes oriental et la Haute–Mésopotamie au VIe siècle. Paris, 1983.

Lawurence A.W. A skeletal history of Byzantine fortification // BSA. 1983. Vol. 78. P. 171—233.

Philon de Byzance. Traité de Fortification // Les textes grecs : augmentés de notes et de corrections inédites et de comptes rendus. Publiés par Ch. Graux. Paris, 1886. P. 173—227.

Vasiliev A.A. The goths in the Crimea. Cambridge (Mass.): The Mediaeval academy of America, 1936.

СОКРАЩЕНИЯ

АДСВ — Античная древность и средние века

АО — Археологические открытия

ВВ — Византийский временник

ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей

ИАИ — Известия на Археологическия институт

ИАСК — История и археология средневекового Крыма

ИГАИМК — Известия Государственной академии истории материальной культуры

ИИМК — Институт истории материальной культуры

МАИЭТ — Материалы по археологии, истории и этнографии Таврики

BSA — The Annual of the Britisch School at Athens

---

[1] Согласно постановления Кабинета Министров Украины №1761 (27.12.2001 г.), городище Эски–Кермен включено в Государственный реестр памятников как памятник археологии раннего средневековья. 25.06.2020 г. Кабинет Министров постановлением №518 внес Эски–Кермен в Государственный реестр памятников Украины как объект культурного наследия национального значения.

[2] «С западной стороны — … К–р–ц (Керчь), Суграй (Сугдея), Алус (Алуста), Л–м–б-т (Лампад), Б–р–т–нит (Партенит), Алубиха (Алупка), Кут (Эски–Кермен?), Манк–т (Мангуп–Кале), Бурк (Сюйрень/Шиварин?), Ал–ма (Бакла?), Г–рузи (Горзувита?). Эти (местности) расположены на берегу моря Кустандины, к западной (его) стороне» [Цит. по: Коковцов 1932: 72—103].

[3] Хронологические рамки существования кастеллума Сиваг–Кермен, единство тактического и инженерного замысла, архитектурно–строительная составляющая, археологические артефакты, свидетельствуют о его вхождении в VI — первой пол. VII вв. в систему защиты дальних подступов к Херсону и ближних подступов к опорной крепости Кут (Эски–Кермен). Вероятно, возведенный к югу от среднего течения р. Бельбек, комплекс являлся передовым звеном регулярного оборонительного рубежа Византии — limes Tauricus — в Юго–Западном Крыму.

[4] В 2003—2012 гг. Крымское отделение Института востоковедения им. А. Ю. Крымского НАН Украины и Центральный римско–германский музей (г. Майнц, ФРГ) выполняли совместный проект «Готы в Крыму». При этом украинские и немецкие ученые проводили междисциплинарные исследования городищ Эски–Кермен и Мангуп–Кале, а также некрополя у с. Лучистое.